Петр Павленко - Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
— Медали не трогай!
— А почему? Это же не кнопки сигналов!
Дима вызывающе хохочет.
И вдруг раздается раздраженный окрик Бориса:
— Мачта, оставь!..
— Не оставлю! — петушится Дима. — Пусть признается!..
В эту минуту за его спиной появляется старшина Коркин. Заметив его, ребята торопливо принимаются за свои дела.
— Что случилось, воспитанник Зайцев? — спрашивает Коркин.
— Сами знаете, товарищ старшина, — с неохотой отвечает Дима.
— Воспитанник Зайцев, научитесь докладывать старшему начальнику, — строго наставляет Коркин. — Говорите коротко, ясно. Докладывайте самое главное…
Дима подтягивается.
— Есть, самое главное!.. Из-за этой истории со Столицыным нас сегодня во Дворец пионеров не берут, а завтра…
Старшина перебивает его:
— Получите билет во Дворец пионеров!
И он начинает раздавать мальчикам билеты, которые вручил ему Левашов.
— А Столицыну билет будет? — робко спрашивает у старшины Борис.
— Столицыну билета нет, — сухо отвечает старшина и вдруг замечает, что у Бориса развязался шнурок. — А вы, воспитанник Лавров, лучше шнурок завяжите, а то как тревога, так у вас…
— Какая тревога? — испугался Борис.
Старшина вспомнил, видимо, наказ Левашова и заговорил другим, более «деликатным» тоном:
— Говорю, случится, допустим, тревога, наступите на шнурок — упадете…
Он продолжает раздавать билеты.
На глазах у Сергея блестят слезы.
Дворец пионеров. Огромный белоколонный зал. Нарядная толпа детей. Играет музыка.
Нахимовцы и школьницы танцуют полонез. Вокруг веселые, радостные лица зрителей.
Не весел только Борис. Он одиноко стоит у колонны и, занятый своими тревожными мыслями, не видит, как к нему подходит Левашов.
— А вы почему не танцуете? — спрашивает офицер.
Борис от неожиданности не знает, что ответить. Но Левашов словно не замечает его смущения.
— Я хотел поговорить с вами о Столицыне, — продолжает офицер. — Вы, кажется, друзья?.. Надо его поддержать, если он не виноват… А если виноват — надо помочь ему признаться…
В эту минуту к ним приближается веселая толпа малышей, во главе которой ковыляет белый медвежонок.
— Здравствуйте, товарищ капитан третьего ранга! — приветствует «медвежонок» офицера. — Не бойтесь — это я!..
Он проворно снял маску и на Левашова глянуло счастливое озорное лицо Степы Сковородкина.
— А, Степа! — приветливо улыбнулся офицер. — Как успехи?
— По арифметике пять получил!
— Молодец! Поздравляю.
— Теперь дело пойдет! — уверенно заявляет Сковородкин.
— Ну, держись, Степан Андреевич! — весело наказывает Левашов. — Слово моряка — закон!
Степа снова надевает маску, и компания малышей отправляется дальше.
— Вот и все, что я хотел вам сказать. Подумайте об этом, Лавров, — говорит Левашов, снова повернувшись к Борису.
Дружески кивнув мальчику, офицер уходит. Борис провожает его беспокойным взглядом и нетрудно понять, как тяжело ему сейчас.
…Полонез сменился вальсом. Танцующих становится все больше и больше.
Снежков тоже приглашает на танец одну из школьниц. И хотя Федя ей по плечо, держится он уверенно, с достоинством.
В соседней паре — паренек из четвертой роты. Он сразу же завладевает вниманием Фединой девочки.
— Посмотрите, как он замечательно танцует! — восхищенно шепчет она.
— Замечательно? — удивляется Федя. — Что вы! Лучше нашего Лаврова никто не танцует… Хотите познакомлю?
— Пожалуйста!
Снежков глазами ищет Бориса, не находит его. Сделав неожиданно крутой поворот, он выводит девочку из круга танцующих и исчезает с ней в толпе.
Гостиная Дворца пионеров. Из зала доносится мелодичная музыка вальса.
На стенде с фотографиями детей-участников Великой Отечественной войны — портрет Сергея Столицына. Около стенда толпятся ребята. Здесь же Марат и Дима.
— Скажите, Столицын у вас учится? — обращается к нахимовцам одна из девочек.
— К сожалению, даже в нашей роте, — отвечает Дима.
— Почему к сожалению?
Дима вздохнул.
— Не оправдал наших надежд…
— А это правда, что он герой?
— Герой! — иронически подтверждают нахимовцы.
— А почему он не пришел?
— Видите ли, — робко начал Дима, — с ним случилось…
— Ничего с ним не случилось! — перебивает его неожиданно появившийся Борис. — Столицын не виноват!
— А кто виноват? — в один голос спрашивают удивленные Марат и Дима.
И вдруг раздается голос:
— Борис Лавров!.. Лучший танцор нашего училища… Прошу познакомиться!
Испуганный Борис оборачивается.
Перед ним Снежков и танцовавшая с ним школьница.
Вечер. Кабинет начальника училища. Перед контр-адмиралом стоит навытяжку мичман Булат. Рапортует:
— Товарищ адмирал, мичман Булат прибыл в ваше распоряжение…
Начальник пожимает мичману руку:
— Очень рад, Иван Дмитриевич. Вот теперь у меня есть действительно прекрасный боцман!
Булат вздохнул:
— Да, видимо, мой совет вам пригодился…
— Замечательный совет, мичман! Очень вам благодарен.
Контр-адмирал рассмеялся. Смутившийся Булат улыбнулся тоже и поспешил переменить тему.
— Извините, товарищ адмирал, а как тут у вас мой Столицын?
— Да случилась тут одна история…
Булат встревожился:
— Натворил чего-нибудь? Так может я теперь тут ни к чему?
Сергея-то ведь я воспитывал…
— Садитесь, Иван Дмитриевич.
Контр-адмирал указывает Булату на кресло, сам садится против мичмана и протягивает ему открытый портсигар.
И вот Булат и Сергей встречаются.
С отеческой нежностью старый мичман обнимает своего любимца и пытливо заглядывает ему в глаза. Выдержка оставляет мальчика. Сергей пытается улыбнуться, но вместо улыбки получается какая-то жалкая гримаса, на глаза набегают слезы и, уткнувшись Булату в грудь, он плачет…
Булат утешает его:
— Ну, ладно, ладно. Верю тебе, Сережа. Успокойся — моряку плакать не положено…
Он ласково гладит мальчика по спине, а сам с опаской оглядывается — не видит ли кто эти невольные слезы его питомца. Но в большой, уютно обставленной комнате отдыха никого больше нет.
Булат вдруг вспоминает:
— Сережа! Да ведь я письмо тебе привез. Только ты уехал, а на базу пришло письмо. Ну-ка, прочитай…
Он усаживает Сергея на диван и, сев рядом с мальчиком, достает из кармана письмо.
На конверте адрес: «Северный Флот. Сергею Столицыну».
Сергей вытирает слезы.
— Ты не сердись, Сережа, что оно распечатано, — виновато говорит Булат. — У нас в дивизионе все его читали. Замечательно душевное письмо!..
На измятом листке — уже знакомые нам строчки:
«Дорогой Сережа! Сегодня мы прочитали о твоем подвиге. Гордимся тобой и поздравляем с наградой. Приезжай к нам учиться и просись в нашу 5-ю роту. Здесь тебя ждут настоящие друзья.
От имени роты Б о р и с Л а в р о в».— Борис Лавров, — вслух произносит Сергей, и лицо его светлеет. — Лавров верит, что я не виноват… А вот другие…
— Ничего, Сережа, — успокаивает Булат, — и другие поверят. Ты только держись покрепче… — Он поворачивается на шум.
В комнату входят несколько воспитанников пятой роты, вернувшихся из Дворца пионеров. Снежков первый приветствует Булата.
— Опять кого-нибудь привезли? — любопытствует Федя.
— Да нет, — улыбается мичман, — теперь уж сам приехал.
— Учить нас будете? — спрашивает Дима.
— И вас учить, и сам учиться буду…
В эту минуту в дверях появляется Борис. Сергей устремляется ему навстречу.
— Спасибо, Боря! — с жаром произносит Сергей и крепко жмет руку товарищу.
Борис удивленно смотрит на него:
— За что?
— За письмо!
Сергей протягивает ему листок. Борис узнает свое письмо и вдруг замечает Булата. Старый мичман подходит к мальчику и кладет на плечо руку.
— Спасибо, сынок, — говорит Булат. — И за письмо спасибо, и за то, что веришь Сереже. Это и есть настоящая дружба…
Сгорая от стыда, Борис опускает голову.
Плакат:
Сегодня ОТКРЫТОЕ КОМСОМОЛЬСКОЕ СОБРАНИЕ Повестка дня: Прием в члены ВЛКСМ воспитанника 5-й роты СЕРГЕЯ СТОЛИЦЫНААудитория, заполненная комсомольцами. У стола президиума — воспитанник старшей роты.
— Биография у Столицына хорошая, — говорит юноша. — Такой биографии любой комсомолец позавидует. Столицын воевал, смерти в глаза смотрел…
— В опасную минуту не растерялся! — громко добавляет с места Снежков.
— Все это верно, — продолжает комсомолец. — И все-таки, пока не выяснится история с тревогой — принимать Столицына в комсомол, по-моему, нельзя…
